Постоянные разделы 
Текущие активности
Дом родной, Деревня наша/с. Гандичи
Название проектаНаселённый пункт (город/район/область/край)с. Круглоозёрное Убинский район Новосибирская область АвторРуководительБеленко Вера Борисовна Название конкурсной работыДом родной, Деревня наша/с. Гандичи Каждое село имеет свою давнюю историю, почти все они образовались благодаря переселенцам из России, которые искали лучших земель и лучшей доли в Сибири. Так появилось село Гандичи Круглоозёрного сельского совета Убинского района. Чтобы узнать подробнее об истории села мы обратились к бывшей жительнице села Анчиковой Анне Свиридоновне ( в девичестве Губко). Её воспоминания мы приводим без изменений и поправок.
Детство и юность «Отец –Свиридон Михайлович Губко, мать – Пелагея Андреевна Губко. Мои деды приехали с Полтавы. Отец работал в бригад е, косил сено в ручную, работал в пимокатной. Мать работала дояркой, пояркой, чабаном – пасли свиней.» Анна Свиридоновна вспоминает: «Когда Колчак проходил через деревню, её родители уже жили в деревне, а в каком году приехали – не помнит. Отца мужа взяли колчаковцы взяли в проводники, показать где находится Кундран. Так он простыл и помер. Военные годы К 1941 году в Гандичах насчитывался 361 двор. Деревня была большая». «В Гандичах до войны (Великой Отечественной войны 1) десятилетка, а в войну стала восьмилетней. Ходили в школу только зимой. Весной в апреле бросали и шли работать в колхоз». Было Анне Свиридоновне в это время 11 лет. «Закончила начальные классы и пошла помогать матери, было мне тогда 14 лет. ЭТО БЫЛО В 1943 году. В Гандичах до войны было два колхоза: «Победа» и «Советская Сибирь». «Коров подоим идём чистить и вывозить навоз. Летом после дойки шли косить сено литовками. Было голодно, ждали следующей дойки, чтобы попить молочка. Ходили дёргали коноплю осенью, связывали в снопу, мочили в озере, мяли, вытрёпывали. Бригадир дядя Яша делал из конопли верёвки и ошейники для коров. Ездили за закрючинами (жердями) в лес, чтобы накрыть , сверху настилали солому. Это был загон. Летом ходили босые, ноги были исколоты, подошвы грубели, не чувствовали стерню. Зимой у кого не было валенок, одевали, кто что мог. Была в ходу такая обувь - шморшни (из кожи коровьей по ноге вырежут заготовку, протянут шнурки, верёвочки, наматывают портянки и затягивают верёвку). В колхозах «Победа» и «Советская Сибирь» были дойные и полеводческие бригады. Дойные – 24 доярки, бригадир Токаренко М. Е, Раздобарова Е. Т., Лыкова М. Н., Клыкова Е. М. Бригадир полеводов был Авдеев Яков Дмитриевич. Старший участка – Арапова Евдокия Елисеевна. В колхозе сеяли пшеницу, овёс, рожь, турнепс, садили картошку. Зимой и летом государству сдавали яйца, щетину, шкуры, лук – это называлось продовольственный налог. Если нечем было платить - могли забрать любую скотину со двора. Забрали из стада тёлку - заготовитель из Убинки Крупенков. Побежали на перерез. Тёлка была привязана к телеге, отвязали верёвку, тёлка убежала в стадо. Вот так спасли свою живность. Основная еда была: картошка, молоко, капуста. Картошку сушили, морковку сушили и заваривали чай. Конфет и сахару сроду не видали. Летнее питание: молоко да сухари. Молоко студили в колодце. В голодные военные годы ходили побираться по деревне, кто что даст, тому и рады были. В 1942 году привезли эвакуированных немцев, они очень голодали, копали землянки. Много детей умирало, ходил тиф. За дровами ездили на корове раз в неделю. По деревне ходила хожалка (не местная из Карапуза)и выписывала лес. За лес платили деньгами. В колхозе денег не давали. Продавали продукты и расплачивались за лес деньгами. Работали в колхозе за трудодни. В год зарабатывали 70 кг. пшеницы. Это только на хлеб. Мололи на мельнице пшеницу и пекли хлеб сами. Когда работала Анна Свиридоновна на ферме в корпусе стояла печка, топилась кизяками из навоза. На ней грели в большом чане воду мыть коровам вымя и бидоны из-под молока. «Было очень тяжело. У каждой доярки было по 10-14 коров. Доили руками. Руки очень уставали. Даже кирпичи делали из глины сами и выжигали в печах при нужной температуре. Даже продавал колхоз кирпичи другим деревням. Молоко с ферм возили на быках в Новогандичи на приёмный пункт, били масло и сдавали государству. Ещё сдавали шерсть, овчины, пшеницу. Колхоз выполнял план по заготовкам. В деревне до войны была сушилка. Осенью зерно загорелось. Заведующим сушилкой был Клыков М. В.. Пинаев, из Убинки, за это его посадил в тюрьму. Это было в 1937-38 гг.. За то, что неправильно перегнали комбайны, не на ту полосу, братьев по маминой линии – посадили на три года» В 1955 году два колхоза соединили с колхозом «Гигант» . Сейчас Анна Свиридоновна живёт в селе Круглоозёрка. Трудовой стаж её составил почти пятьдесят лет.
Сейчас в селе живут одни старики. Молодёжь разъехалась: нет ферм, нет школы. Остался ещё досуговый объект. Деревня постепенно вымирает. Озеро зарастает камышом и тиной. Скором времени здесь останутся ветхие, полуразрушенные дома. Большинство гандичевцев покинуло обжитые места, когда закрыли школу. На глазах местных жителей теперь разваливается то, что строилось на века. Со слов старожилов, раньше деревня была большая, здесь кипела и бурлила жизнь сельских тружеников. На фермах мычали коровы, не смолкал гул тракторов в мастерской и сушилке. Теперь куда ни кинь взглядом, запустение и гнетущая тишина. Коровы не мычат на фермах, трактора не гудят, и не потому, что уборочные работы завершены, а потому, что нет больше мастерской, как нет здесь, впрочем, и трудоспособных людей. Разъехались они, кто куда. Остались в Гандичах доживать свой век пенсионеры, да те, кому податься больше некуда. ЭссеКогда мы собирали материал о селе и его жителях, слушая воспоминания о тех далёких годах, я подумала: «Сколько пережили люди?» Как тяжело было всё делать руками, техники не было, выходных не было и работали от темна и до темна. Вроде бы теперь жить да жить. Но всё стало разваливаться: работы на селе не стало, школу закрыли. Молодёжь едет работать в город, на вахту, потому что в деревне тоже надо как-то прожить, а работы нет. Дети растут, поступают учиться в город, получают профессии, но домой не возвращаются, так как там нечего делать, их там никто не ждёт и не приглашает, кроме родителей. Деревня стала невыгодной, как сейчас говорят «нерентабельная». А жаль… Я глядела на этих старых женщин, на их скрюченные трудом и болезнью руки, и мне было стыдно за нас: не сберегли. Но почему? Кто мне ответит? Литература
Ссылки |
